Яков-Франц Фабр

Загадочный швейцарский негоциант Яков–Франц Андреевич Фабр стал, как это ни странно, побудительной причиной к основанию Николаева.

Кто же такой Яков Андреев сын Франц Фабр? Данных о нем очень мало, и объясняется это тем, что в годы революции в Екатеринославле сгорел семейный архив Фабров, а с ним вместе и история жизни Якова–Франца. Год его рождения до сих пор не установлен, но можно предположить, что на момент описываемых событий он был уже, что называется, в возрасте.

Есть воспоминания Франсиско де Миранды – руководителя борьбы за независимость испанских колоний в Южной Америке. В 1786-87 годах судьба занесла его в Россию, и в чумном холодном Херсоне он принимал в своей карантинной лачуге чету Фабров.

Вот как он описал это событие в своем дневнике: «... 14 декабря (1787 года – Н.П.). Из-за нестерпимого холода и снегопада мы целый день не выходили. Пообедали дома, в семейном кругу, а под вечер явились гости — местный негоциант, уроженец Женевы г-н Фабр с супругой. Он человек неотесанный, французского склада, а она молода и недурна собой, но малообразованна. Недавно с ними случилось крайне неприятное происшествие: находясь вместе с одним другом и матерью жены в загородной усадьбе, на некотором расстоянии отсюда, они внезапно подверглись нападению грабителей-казаков. Муж кинулся бежать и спрятался в амбаре (или на чердаке), бросив на произвол судьбы жену и остальных. Друг же, пытавшийся сопротивляться, был избит и ранен. Госпоже Фабр связали руки и ноги, и Бог знает, что еще с ней сделали, равно как и с матерью...».

Так мы выяснили, что Фабр был намного старше супруги, да еще и трусоват. Женился он уже в зрелом возрасте на немке по происхождению Марии Гроскрейц. Ее, как и всех обрусевших немок, назвали на русский манер Марией Федоровной. Свадьба состоялась 12 декабря 1784 года. Возможно, что это событие произошло в Херсоне, где у Фабра уже в то время была купеческая контора «Фабр и Кº».

Самое раннее упоминание о Фабре датируется 9 марта 1783 года, когда он изъявил желание поселиться в Херсоне «с фамилиею своею и кампаниею». Выпросив у российского правительства полторы тысячи десятин земли в устье Ингула, он с чисто швейцарской основательностью принялся обустраивать приобретенное имение.

Однако вскоре столкнулся с русской безалаберностью и волокитой: чиновники никак не могли сделать документы на владение землей. 29 июля 1784 года Фабром была составлена челобитная на имя Екатерины Второй, в которой, в частности, говорилось: «Сего 1784 года отмежевана мне, по велению Его Светлости, <...> князя Григория Александровича Потемкина в Херсонском уезде при реках Буг и устье Ингула, под заведение плантация земли…». Он просил императрицу издать указ о выдаче ему межевых книг, ибо, как ни крути, а выходило, что владел землей Фабр незаконно, а, значит, и забрать ее могли в любое время, что и произошло несколько лет спустя. Челобитная была передана в Екатеринославское Наместническое Правление, после чего вопрос не решился еще в течение трех лет.

Почему же в течение столь длительного времени Фабру не давали документы на владение землей? Из указа Екатеринославского Наместнического Правления, состоящего из нескольких страниц, с перечислением дат, фамилий и должностей, выясняется, что комиссионный сбор за землю был уплачен своевременно, планы и межевые книги были составлены и снабжены гербовыми печатями, должностные лица поставили свои подписи в нужных местах. Но Фабр так ничего и не получил.

1 июня 1787 года Екатеринославский наместнический правитель Синельников издал рескрипт, в котором было сказано: «…князь Григорий Александрович Потемкин Таврический… изволит отведенную в 1783 году иностранцу Фабру землю принять в казенное ведомство и препоручить оную подполковнику и кавалеру Каспарову». 2-го сентября того же года Екатеринославское Наместническое Правление постановило: из владений Фабра исключить отведенную ему землю и причислить ее к казенному ведомству, а планы и межевые книги уничтожить. Однако все, что было на даче Фабра, начиная от строений, и заканчивая пятью скирдами сена, было передано по описи подполковнику первобугского полка Каспарову.

Вопрос с компенсацией убытков Фабру был решен Потемкиным просто: денег купец не получил, зато был назначен директором Таврических садов в Судаке.

ОРДЕР

 Правителю области Таврической Господину действительному статскому советнику и кавалеру Каховскому.

Директору садов Таврических Фабру со времени определения его в сие звание предписываю производить жалование по одной тысяче по двести рублей на год из доходов сей области.

Князь Потемкин Таврический.

Июня 25 дня 1787 года. Кременчуг.

Кстати, упоминаемый уже выше Миранда скептически отнесся к этому назначению: «Некий г-н Бэнкс, француз, коему поручено это дело, в нем не разбирается и потому наделал глупостей. Не думаю, чтобы тот, кто должен его сменить, — г-н Фабр, справился лучше».

Что это за должность, и почему она появилась? Как сообщает электронная газета «Крымские известия», в 1784 году по инициативе Г.А.Потемкина появилась должность директора казенных садов в Крыму с местом жительства в Судаке. Первым директором был назначен французский винодел Иосиф Банк (Бэнкс), причем эту должность он выпросил себе сам: «Название мне носить не садовника, но директора садов и виноградников Судацких». Согласно заключенному договору, Банк должен был в пятилетний срок «привести в лучшее состояние и размножить различными виноградными лозами сад, или сады и виноградники, находящиеся в Крыму. В Судаке развести всякого рода деревья, какие только можно будет по тамошнему климату, как то: масличные, фиговые, сладких и горьких померанцев, разного роду цитронные, кедровые, бергамотные и другие…». Кроме этого, Банк должен был ежегодно высаживать «деревьев миндальных — 1000, шелковичных — 2000, персиковых — 500, ореховых — 200, завести фабрику или лабораторию для делания водки добротною против французской, также воды ландышной, разных ликеров, ратафий…». И жалованье ему было положено значительно большее, чем Фабру – две тысячи рублей в год. Неизвестно, что прилагалось Фабру к «зарплате», Банку же предоставили за счет казны квартиру в Судаке, дрова, пару лошадей, человека, бочку вина в год для стола.

Банка Потемкин уволил, но положение дел не изменилось. По-прежнему не хватало рабочих рук, так как татары массово уходили в Турцию. Для работы в садах и виноградниках привлекали солдат. Затем казенные сады решили сдавать частным лицам с условием сдачи половины урожая в казну.

Едва ли не единственное, что изменилось за время работы Фабра директором садов и виноградников, так это их количество – если у Банка их было шестьдесят, то при Фабре стало сто. К слову о казенных садах. Теперь уже мало кто помнит, но сад, заложенный Потемкиным в Витовке в честь Софии Витт, тоже считался казенным. И много лет спустя после окончания Великой Отечественной войны, во время которой, как говорят местные жители, румынские солдаты спилили в нем все деревья, вновь разбитый парк называли Казенным садом.

20 августа 1789 г. в селе Cуук-Су, тогда Феодосийского уезда Таврической губернии у супругов Фабр родился сын Андрей, впоследствии видный общественный деятель Екатеринославской губернии.

Еще через три года Яков-Франц переехал семьей в Симферополь, где и скончался в 1792 году.

Но вернемся в 1787-й год. Неизвестно, каких успехов мог бы достичь в своем хозяйстве Фабр, если бы не кровожадные разбойники. По одной версии татары из Коренихи (П.И.Сумароков), а по другой – казаки, напали однажды на дачу Фабра и разграбили ее. Жалоба Фабра дошла до Потемкина, тот спустил ее Фалееву и велел разобраться. Фалеев направил офицера выяснить обстоятельства разбоя на месте, а заодно и присмотреть, где удобно было бы поставить крепость, о строительстве которой еще 10 февраля 1784 года Екатерина II издала указ построить «…3) укрепление небольшое на устье реки Ингул к стороне Очаковского округа как для обеспечения жителей, так и ради прикрытия магазинов, которые во время войны с турками тут быть долженствуют…».

Оказалось, что земля, принадлежащая Фабру, идеально подходит для строительства не только крепости, но и весьма пригодна для закладки верфи. Вот и получилось, что, не разори разбойники имение купца Фабра, города Николаева могло бы и не быть. Об этом рассказал известный историк Аполлон Скальковский: «Еще в 1784 году приказано было построить крепость при впадении Ингула в Буг, но она почему-то построена не была. В 1787 году турки очаковского гарнизона, по преданию, разорили находившуюся на реке Буг, неподалеку от впадения в него р.Ингул, дачу иностранца Фабри; этот последний просил казну вознаградить его за убытки; для определения их был отправлен уже известным нам Фалеевым офицер, который донес ему, что возле Фабровой дачи есть место, удобное для верфи».

Больше о Якове Фабре ничего не известно. Его жена недолго печалилась после кончины супруга, и 14 июня 1793 года вышла замуж за подполковника Александра Степановича Таранова. Подробности ее жизни известны мало. Брак с Тарановым, видимо, оказался не долгим, Мария Федоровна оставила себе фамилию Фабр. Вскоре она уехала в Одессу, где и скончалась в 1843 году. Могила ее была разрушена «революционно настроенными массами», а имя надолго забыто.

Историки и краеведы больше интересуются Андреем Яковлевичем Фабром, занимавшим ряд высоких должностей в Екатеринославле, чем его родителями. Известный крымский историк Арсений Маркевич еще в 1930 году писал что «согласно общим слухам в Крыму, еще недавно выходило, что Фабр был сын Таранова… и в личностях обоих, и в их характерах, и в обстоятельствах жизни было много общего».

Но это уже история другого Фабра.

Автор статьи: Николай Пономаренко