Взрыв на Мысе Порохового погреба

"Ужасный взрыв" – с такими заголовками вышли николаевские газеты 3 мая 1912 года.

"Вчера, ровно в 4 часа 20 минут пополудни весь город был потрясён страшною силою взрыва. В тот же момент улицы наполнились многочисленною публикой, покинувшей квартиры. Вслед за моментом оглушительного взрыва над лагерною площадью взвился огромный столб белого дыма. Все поняли, что произошло большое несчастье и бесконечные ленты публики потянулись к месту несчастья…" – сообщала "Николаевская газета" – одно из наипопулярнейших изданий города того времени.

Что же так сильно потрясло Николаев в тот день?

Глядя на карту города, в глаза бросается мыс на северо-западе Николаевского полуострова, глубоко выступающий в воды Южного Буга, неподалёку от места его слияния с Ингулом. Сейчас здесь огромный захламлённый пустырь. А на старых картах города это место обозначалось под названием "Мыс Порохового погреба".

Такое назначение этого места было определено еще со времен основания города. Дело в том, что все корабли, заходившие в Николаевское адмиралтейство должны были выгружать все взрывчатые вещества заранее – для безопасности верфи и самого корабля во время его ремонта и стоянки. Когда же отремонтированный или новопостроенный корабль покидал порт – здесь же загружали на него порох, пироксилин и все остальное, что могло взорваться.

На мысе располагалось несколько пороховых погребов и здания для их обслуживания и охраны. Принадлежало всё это хозяйство Морскому ведомству.

Буквально за оградой погребов – бок о бок с ними – находилась Николаевская каторжная тюрьма – нынешний следственный изолятор нашей области. Неподалеку – на Лагерном поле – строились новые военные казармы.  До самого центра города отсюда всего около полутора километров. 

В 1912 году содержателем порохового погреба уже 15-й год подряд служил отставной артиллерист – штабс-капитан Г. Чепурнов. Охрана склада осуществлялась силами моряков Николаевского полуэкипажа.

2 мая 1912 года в 12 часов дня Чепурнов был вызван к главному артиллеристу Николаевского порта – Боброву, который приказал ему привести вверенные Чепурнову погреба в порядок – в ближайшее время ожидалась проверка погреба комиссией.

Получив в конторе порта ключи от погребов, Чепурнов заехал домой, пообещав своим семейным вернуться к 17 часам и отправился к себе по месту службы.

На складах в сопровождении сторожа и разводящего караула Чепурнов сначала осмотрел первый погреб, в котором хранилось около 1000 пудов пироксилина. Осмотрев и заперев его, вся группа направилась далее к погребу № 3. У входа в него Чепурнов отпустил разводящего, разрешив ему идти в караульное помещение, затем открыл дверь в погреб и вместе со сторожем вошел в него.

Как впоследствии сообщил тот самый сторож – он обратил внимание своего начальника, что необходимо надеть на ноги специальные войлочные подошвы, потому как от трения сапог об пол может получиться искра, а затем и взрыв. Однако, Чепурнов, по словам сторожа, пренебрег этой мерой безопасности. Далее он велел сторожу отнести таблички с указанием количества хранящегося пороха в сарай, который находился примерно в 600 метрах от этого погреба. Сам же Чепурнов остался внутри наедине с 300 пудами пороха и пироксилина. Не успев дойти до сарая, сторож, как и весь город, услышал оглушительный взрыв.

Взрыв был невероятно мощный. Город и его окрестности буквально содрогнулись. В мгновение пороховой погреб взлетел на воздух, образовав облако грибовидной формы высотой около 500 метров.

Сила взрыва была такова, что во многих зданиях города вылетели стекла, осыпалась штукатурка и сами здания дали трещины.

Испуганные землетрясением и грохотом жители города высыпали на улицы. Стали слышны крики, что взорвалось здание Петербургского международного банка. Многие устремились туда, но увидев, что эпицентр находится в районе Лагерного поля, бежали дальше – на Бульвар и далее к месту взрыва.

В короткое время в районе погребов собралась огромная толпа народа, которую с помощью войск и полиции пытались оттеснить от опасного места назад – к Дому флагманов и командиров. Только когда это удалось, стало возможным проведения следствия и осмотра на месте.

Одним из первых на место трагедии прибыл Николаевский градоначальник – вице-адмирал А.И. Мязговский, который вместе с полицмейстером Подгорным Е.В.  руководил ликвидацией её последствий.

На месте взрыва царила полнейшая картина разрушений. Здание самого погреба № 3 располагалось между двумя шестиметровыми валами направленными с запада на восток. По этой причине основная сила удара  пошла как раз в эти стороны, разрушив по  пути караульное помещение и пакгауз. На месте погреба осталась лишь большая земляная яма с грудой камней внутри. Обломки здания погреба разбросало на расстояние до одного километра.

Взрыв был отчетливо слышен и виден даже в деревне Баловная (Баловное) – в 10 километрах по прямой от эпицентра.

Ударная волна уничтожила проволочные заграждения и телеграфные столбы. Здания строящихся неподалёку казарм дали трещины. Их крыши оказалась пробиты падавшими с неба крупными камнями. Трое нижних чинов Прагского пехотного полка, находящиеся в этом районе, были ранены осколками и отправлены в госпиталь.

Пожарные, прибывшие на место трагедии, под руководством брандмейстера Свижинского оперативно загасили многочисленные очаги пожаров травы, кустарников и деревянных остатков зданий. После чего приступили к разбору завалов. Среди груды камней и деревянных обломков были обнаружено остатки обгорелых, обугленных частей тела и костей штабс-капитана Г. Чепурнова. Их сбор и осмотр проводил морской врач А.Ф. Грачев.

Город стал подсчитывать нанесенный ему ущерб. Осмотр повреждений проводил лично городской архитектор А.Е. Штукенберг. Помимо Г.Чепурнова, по счастливой случайности, больше никто не погиб.

Кроме описанных выше разрушений в городе были выбиты стекла более чем в 200 домах. Больше других пострадали и дали трещины: магазин Шлемовича на ул. Привозной, посудный магазин Гольберга на Соборной, дом Стоянова на ул. Католической, здания Хоральной синагоги и новой почты в центре города, а также сараи в доме купца Сиротинского.

В соседних с погребами зданиях Каторжной тюрьмы помимо выбитых стекол, осколками  было ранено 4 арестанта и двое детей.

Панихида по погибшему смотрителю погребов проходила в Адмиралтейском соборе 3 мая. У него осталась пожилая жена и дочь.

Стоит еще отметить, что неподалёку от погребов через реку Южный Буг в направлении Варваровки пролегал телеграфный кабель. Место входа кабеля в реку охранялось сторожем, который должен был находиться в сторожевой деревянной будке. Будка была полностью разрушена взрывом. Однако сам сторож за несколько минут до трагедии решил покинуть место службы и направился в город. Но едва он достиг ограждения погребов, как  раздался взрыв и сторож по счастливой случайности остался невредим.

Выяснилось еще одно удивительное обстоятельство – часовой, стоявший в непосредственной близости от погреба № 3 остался жив. В момент взрыва он находился за валом, в районе угла здания. Взрывной волной на нем разорвало в клочья одежду и вырвало винтовку. Военный был сильно оглушен и контужен.

Причины взрыва, на момент публикации в газете, не были установлены. Но все обстоятельства говорят в пользу того, что это был несчастный случай, вероятно, вызванный пренебрежением соблюдения техники безопасности. В помещениях пороховых погребов со временем образуется мельчайшая взвесь пороховой взрывоопасной пыли для воспламенения которой достаточно мельчайшей искры.

Это трагическое событие стало одной из причин возбуждения Городской управой ходатайства о закрытии погребов в этом месте и переносе их в район соляных хуторов на правом берегу Ингула.

Автор статьи: Дмитрий Оранский.